Горячая гей библиотека

Пятое время года (глава 6)

Часть 3

Димка не стремился к однополому сексу в реале. И то же время он, Димка, не только рассматривал фотки, мастурбируя "на парней", но ещё и читал на всяких тематических сайтах кой-какие статьи, и хотя чтение это было совершенно хаотичное и бессистемное, тем не менее он, Димка, уяснил для себя два важных момента: во-первых, в занятиях однополым сексом нет ничего постыдного или предосудительного и только совершенно безграмотные либо лукавые люди могут считать или утверждать, что такой секс позорен и недопустим, а во-вторых, Димка с удивлением узнал, что есть немало людей, которые периодически имеют секс то с партнёрами пола своего, то с партнёрами пола противоположного, или даже имеют секс с партнёрами разных полов не периодически, а параллельно, то есть мужчина может быть успешно женат и при этом с таким же успехом ходить "налево", то есть трахаться на стороне, но трахаться не с женщиной, а с парнем.

Эти два осмысленных Димкой знания сделали для него, для Димки, вопрос о его возможной "голубизне" и несущественным, и неактуальным, - "надо просто жить, полагаясь на собственную природу, а не на визг подзаборных гопников или лукавые нравоучения внешне респектабельных козлов, потому как в жизни есть только два пути: либо быть самому кузнецом своего судьбы, либо овцой брести в стаде, бездумно потребляя лишь то, что тебе будут подсовывать лукавые пастухи" - здраво решил неглупый Димка, предполагая в самом ближайшем будущем попробовать секс и с девчонкой, и с парнем. Ну, и какой же он был "голубой" - stricto, strictissimo sensu?

А потом в Димкину жизнь ворвалась любовь: он увидел Расима, нового парня в своей родной школе, и у него, у Димки, в один миг "сорвало крышу" - в его жизни внезапно наступило радостное, мучительное, неизбывно-томительное, сладкое, ни на что не похожее и ни с чем не сравнимое пятое время года, как он сам в один из осенних дней, возвращаясь домой через парк, утонувший в золоте листопада, определил свое состояние упоительной влюблённости: пятое время года.

Любовь завладела Димкой всецело - он по уши влюбился, втрескался-втюрился в парня, и здесь-то, казалось бы, к нему и должно было прийти осознание того, что он, Димка, однозначно и безоговорочно "голубой". Ну, а как могло быть иначе? Это трахаться могут в формате "парень-парень" все поголовно - и геи, и натуралы, и гопники, и гомофобы, и бедные, и богатые, и мракобесы, и атеисты, и люди с высшим образованием, и люди без всякого образования. Ну, то есть, все - без всякого исключения - могут в формате "парень-парень" с успехом трахаться-кайфовать, но чтоб влюбляться, и влюбляться по-настоящему...

Много званых, да мало избранных, - разве он, Димка, по уши влюбившись в Расима, не должен был сделать вывод, кем он является на самом деле - в плане своей сексуальной ориентации? Вроде как должен был бы сделать однозначный вывод - мысль о безоговорочной "голубизне" лежала, как говорится, на поверхности. А между тем... между тем, по уши влюбившийся Димка ни разу не подумал об этом - ни разу не возникла у него мысль увязать свою любовь с сексуальной ориентацией, потому как любовь его - любовь парня к парню! - была такой небывалой силы, она пылала в Димкином сердце таким неизбывным, с ума сводящим огнём, что сама мысль о какой-либо ориентации своей любви показалась бы Димке и смехотворной, и нелепой. При чём здесь была какая-то ориентация, если он, Димка, любил! Он любил, и любовь его была вне всяких ориентаций!

За все два месяца - с того самого дня, как он увидел Расима, и до этой сегодняшней сказочной ночи - он, Димка, лишь пару раз заходил на сайты с гей-эротикой, потому как сама собой исчезла такая потребность: Расик - любимый, один-единственный! - заполнил все Димкины мысли, чувства и желания, напрочь вытеснив из круга его потаённых интересов бесконечные галереи трахающихся парней. Никакие парни, кроме Расима, его, Димку, не интересовали! И даже цвет... даже цвет у его, у Димкиной, любви был не шаблонно "голубой", а был нежно-желтый - под цвет обалденного пуловера, в котором любимый Расик однажды, в золотой листопад, пришел в школу.

"Дима, скажи мне, ты голубой?" - прозвучал в темноте вопрошающий голос Расима, и Димка, который внутренне ожидал этот вопрос - предвидел этот вопрос, на какой-то миг растерялся. Не было у него, у счастливого Димки, лежащего под Расимом, однозначно исчерпывающего ответ - ни для себя, ни для Расика; не было ответа. Не было потому, что он, Димка, любил - любил страстно, самозабвенно, и это было для него, для Димки, главное. А "голубой" он или "не голубой" - эти вербальные определения по сравнению с чувствами были для него, для влюблённого Димки, мало что значащими. Совсем ничего не значащими!

Между тем, Расим ждал - ждал от него, от Димки, ответа. И ему, не втискавшему свою любовь в какой-то заданный цвет, ничего не думавшему об этом, теперь нужно было на вопрос Расима отвечать, - Расим задал нормальный вопрос. Вопрос был нормальный, да только вот он, влюблённый Димка, понятия не имел, как ему, Димке, на этот вопрос ответить, - он сам не знал, "голубой" он или "не голубой".

- Расик, скажи, а это так важно: голубой я или нет? - медленно проговорил Димка, словно встречным своим вопросом желая узнать о своей собственной ориентации у него, у любимого Расика.

- Ну, не знаю, - Расим, ожидавший ответ, но никак не вопрос, на миг запнулся.

"Действительно, разве это так важно?" - мелькнула у Расима мгновенная мысль. Ну, в самом деле: разве Дима перестанет быть Димой, если он сейчас скажет, что он голубой? Ну, голубой, допустим, что голубой. "И что с того?" - подумал Расим, чувствуя под собой горячее Димино тело - ощущая, как Дима приятными прикосновениями нежно гладит своими ладонями его, Расимовы, ягодицы.

Наверное, если б он узнал о том, что Димон, заигрывая с девчонками, на самом деле является голубым, ещё в тот момент, когда они только-только заселялись, то есть ещё до того, как у него, у Расима, возникло неодолимое желание с Димой сдружиться, то, вполне возможно, реакция у Расима была бы совсем другой. А теперь, когда было всё, и всё это было так классно, какая теперь была разница, голубой Дима или нет? Ему, Расику, было классно, было кайфово от мысли, что они - Дима и он - стали друзьями. Они стали настоящими друзьями, и это было самое главное!

- Думаю, что неважно, - буквально через секунду после сказанного "не знаю" проговорил Расим, и Димка не мог не почувствовать искренность этих слов.

- Расик! - Димка, ладонь одной руки вдавив в Расимову попу, ладонью другой руки прижал лицо Расима - его горячие губы - к своей щеке: ему, Димке, это тоже было неважно, "голубой" он или "не голубой", и теперь это его ощущение неважности всяких определений своей любви совпало с точно таким же ощущением Расима. Разве это было не счастье? Димкино сердце вновь захлебнулось в волне накатившей нежности! - Ты думаешь, что неважно. Я тоже так думаю, Расик! - горячо, порывисто прошептал Димка, и руки его сомкнулись на спине лежащего на нём Расима - Димка страстно и крепко прижал Расима к себе, словно желая с ним слиться в одно неразрывное целое. - Я думаю так потому... ты спросил меня, голубой ли я, а я сам... я сам не знаю ответа на этот вопрос! Иногда мне кажется, что "да" - что я голубой, а иногда я думаю, что никакой я не голубой. Я сам - сам! - этого не знаю, потому что не это главное, не это главное, Расик! Главное то, что мы... что я... я люблю тебя, Расик! Я люблю тебя, и... и мне всё равно. Нам с тобой всё равно, в какой цвет маркируют другие нашу любовь! - Димка - в порыве нахлынувшей нежности - совсем неумышленно спутал местоимения, говоря то "я", то "мы", и потому получилась эта непреднамеренная подмена совершенно естественной, абсолютно искренней. - Разве не так, Расик? Разве не так?

- Так, - отозвался Расим, невольно заражаясь ликующе-радостным, жаром пышущим Димины м настроением; "нашу любовь" - выдохнул Димка, прижимая лежащего сверху Расима к себе, и его, Расима, нисколько не царапнуло, ничуть не смутило прозвучавшее местоимение - он, Расим, подумал совсем о другом.

Он вдруг подумал, что Дима, несколько раз опять выдохнув-проговорив слово "любовь", не совсем точно определяет их новые отношения, потому как любовь... любовь может быть у парня с девчонкой или у двух парней - у парней "голубых", а они... никакие они не "голубые"! Дима просто не знает, как говорить. Конечно, большой роли это не играло, потому как важны были чувства, а не слова, и тем не менее, прижимаясь всем телом к Димке, Расим подумал, что надо всё-таки уточнить - надо ему, Диме, подсказать. Он уже хотел это сделать, но в этот момент Димка снова - словно дразня Расима своим непониманием - страстно, порывисто выдохнул:

- Я люблю тебя, Расик! Люблю!

- Но любовь... это ведь всё равно, что дружба - настоящая дружба, да? - проговорил Расим, невольно выделяя голосом слово "настоящая".

- Да! Всё равно что дружба - настоящая! - словно эхо, отозвался Димка, так же, как Расик, выделив голосом слово "настоящая".

страницы [1] [2] [3] [4] [5] . . . [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, 18-19-летние, Мастурбация

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>