Горячая гей библиотека

Любовь на горячем песке

Часть 4

Страницы "Забытого солдата" потрёпаны, помяты, где-то загнуты, но я читаю главы, а моё тело неустанно изгоняет слабость, вызванную лихорадкой и усталостью.

"Я вспоминаю его смех, - писал Зайер, - в нём не было ничего ненормального; это был смех человека, ставшего жертвой розыгрыша: он было поверил в него, но понял, что его обвели вокруг пальца".

- Почему я? - той ночью спросил Валерка в коридоре, слова камнем сорвались с его белых губ.

"Я хотел тебя", - сказал тогда я.

Через несколько часов книга лежит брошенной на покрывале. Мои свободные пальцы переплетены, чувствуют сухожилия и кости своих собратьев, теребя кожу, которая преследует их, как гончая на охоте.

Температура спала, но клянусь, воздух пропитан ароматом Валеры. Я много думаю. "Лгун", - шепчет мне сознание, подталкивая к очередному воспоминанию.

Лгун.

Я лгун. Я ему солгал.

Я не его хотел. Не этого я добивался.

"Я любил тебя", - сказал Валера, но это не любовь. Это не великодушное тепло, не утешающие объятия безопасного дома. Это огонь, это лёд. Это нож в моём животе, крюк в моём сердце. Это необходимость терзать когтями, ловить, сердить его, таять под его яростью и сливаться с его жаром, сливаться с ним костями, когда он протестует, и красть каждый кусочек его, пока он во мне.

Мне нужно обладать им, злить его, обижать и удерживать, чтобы он остался.

Я с давних пор испытывал муки этой болезни - желание иметь его подле себя. Быть его хозяином. Смотреть, с каким отчаянием, напоминающим агонию, он хочет меня.

Это не любовь, но имеет право так называться.

Через секунду Валера уйдёт.

Он смотрит на меня, держа в руке мой дневник. Все мои страхи и фантазии теперь в его голове. Он знает правду, он пришёл за своим долгом.

"Я тебя не боюсь", - говорит он мне.

Через секунду я разрешаю ему взять меня на полу. Через секунду я вижу, как он уходит.

Но пока мой взгляд опущен вниз.

Я пью за разорённый дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоём,
И за тебя я пью...

"Последний тост", Анна Ахматова

- Любви недостаточно, - говорит мне отец, чей одинокий скелет ограничен амбициями и выхолощенным красноречием на недостатках плоти и крови.

Его слова эхом проносятся у меня в голове.

"Любовь деятельная есть дело жестокое и устрашающее", - писал Достоевский.

- Что ты знаешь о любви? - однажды спросил Валера, но я лишь рассмеялся, как сумасшедший, притянул его к себе, чтобы ощутить, как мой пульс учащается от вспышки языческого пламени, когда он брал, брал и брал то, что было зажато между пальцами обнажённой кости.

Мне восемнадцать лет, и в галерее эхом разносится шёпот моих однокашников.

Передо мной - скульптура, изображающая любовников, цепляющихся друг за друга в эротическом танце. Их фигуры слиты воедино, ведомые не столько страстью, сколько верёвкой, крепко обвивающей их застывшие формы. Пленённые и пленяющие.

- "Поцелуй" Родена, дополненный, - объясняет хранитель музея. - В музее выставлен как доработка Корнелии Паркер. Художница обернула скульптуру Родена верёвкой длиной с милю, дабы показать "клаустрофобию отношений". Посмотрите на контраст этих двух материалов: высокой мраморной скульптуры и низкого качества верёвки.

Ну а теперь память выкручивает черты лица и линии так, что из-под камня на меня смотрит моё собственное лицо.

- Каково это - потерять рассудок? - однажды в колледже спросил меня друг, а он шутил.

- По крайней мере, это так же легко, как и удерживать его, - ответил я, подразумевая каждое слово.

Я был утёнком.

Я был угловатым пареньком - тем, который смотрит и ждёт исполнения своего желания.

Я был непленительным пленником, скованным и убитым тем хроническим принуждением, мелкой потребностью принадлежать, принадлежать, принадлежать.

Я был добычей, умоляющей о выходе из лабиринтов своего собственного сознания.

Слабый, странный. Беспомощный, безнадёжно порабощённый охотником.

Но я охотился, взмывал в небо, как Афина вспышкой из звёзд и стрел, прикладывая все усилия в игре забавы ради. Я был хищником, беспощадным и быстрым, отбирая умы и кости тех, кто считал себя выше меня.

Завлекая мужчин холодной улыбкой и влажным поцелуем, теплом рук и дыханием, я пожирал их, пока они не начинали стонать, кричать и проклинать меня.

Я обхожу дом, обнаружив перед собой террасу из бледного камня, а за ней и плавные линии садового лабиринта. Странно, но они кажутся меньше.

Пульс гудит, я нахожу знакомую мне дорогу - кухонная дверь оставлена приоткрытой, чтобы в комнате стало прохладнее. Когда я направляюсь к чёрной лестнице, только некоторые члены из обслуживающего персонала отрываются от своей работы, чтобы окинуть меня взглядом.

Третий этаж отремонтировали, панели из серого ореха и тёмные ковры изменили общий тон, приблизив его к нейтральному, как будто в моё отсутствие время осветило этот дом. Новый пол не скрипит, когда я бреду туда, где имел обыкновение прятаться, юными пальцами сжимая перила и смотря, как взрослые пируют в обществе друг друга.

Я держусь подальше: любой, кто заметит меня, решит, что я всего лишь очередной гость, решивший сделать перерыв и побродить по дому, чтобы изучить окружающую меня среду. В комнате внизу люди беседуют, беспорядочно кружа и передвигаясь по залу, целуют друг друга в знак приветствия и вежливо смеются над банальными шутками, попивая шампанское.

Вот Иван, такой же холёный. Его ранее золотистые волосы теперь кажутся седыми на фоне чёрного смокинга.

И его новая супруга рядом с ним, со вкусом завёрнутая в струящееся серое платье и попивающая из бокала маленькими глотками.

Я даже замечаю отца, стоящего на другом конце - он бледный, исхудавший, постаревший и увядший, ведёт с виду смертельно серьёзную беседу с незнакомым мне мужчиной.

Дом полнится музыкой, звоном серебра и стекла и отсутствием одного конкретного мужчины. Ещё раз я пробегаю взглядом по залу, но не вижу ни ажиотажа юных мужчин, ни зарева волос цвета меди.

Пальцы опять обхватывают перила, я жду.

- Почему такой красивый юноша сидит здесь совсем один? - однажды спросил Валера, вынырнув из-за моей спины, пока я наблюдал за взрослыми со своего насеста.

- Хочу посмотреть на вечеринку, - тихо отвечаю я, струсив от внезапного появления этого юноши в наглаженном смокинге, всем своим видом демонстрирующего чувство собственного превосходства.

А потом он шутит, говорит мне свою фамилию, а я ему - свою.

- Садов, - сообщаю я.

- Пока нет, - смеётся он, снова возобновляя спуск по лестнице. - Возможно, когда-нибудь.

Затем смотрю, как он ведёт свою игру, улыбаясь, касаясь, разговаривая, и завлекает свою жертву в садовый лабиринт из зелёных стен.

И, как всегда, я следую за ним.

Коктейльный перерыв подходит к концу, но нигде не видно Валеру Русика.

Я трепещу от нетерпения, побеги которого с каждым моим вздохом оскверняют воздух.

Я гневаюсь, раздумывая, что наверняка всегда ошибался, когда дело касалось его.

"Где ты?" - хочется вскричать. Я хочу, чтобы каждый перевёл пару остекленевших глаз на балкон третьего этажа, хочу потребовать объяснений.

В сухожилиях моих пальцев, обхвативших перила, чувствуется отчаяние. Как низко я пал? Жду подобно не пользующейся успехом даме на балу. Леденящая скрытность и оглушительный пульс ждут всего лишь мимолётное его появление. Я хочу вцепиться в него и терзать когтями, окупить свои расшатанные нервы кровоточащей плотью. Наказать его за то, что принудил явиться сюда, заставил следить...

А после...

В углу напротив входа со своего наблюдательного пункта замечаю компанию из трёх молодых женщин. Сегодня вечером они напропалую строят глазки богатым разведённым мужчинам и юным официантам.

В чертах их лиц скрывается скука, изящные плечи гордо расправлены, а наманикюренные руки исподволь поправляют элегантные причёски, разглаживают шёлк на костлявых бёдрах. Они надувают губы, приосаниваются, забыв о своей беседе, и со знакомыми мне улыбками глазеют на дверь. Их безраздельное внимание обращено на то, чем они желают завладеть.

Мне не видны их взгляды - пришлось бы наклониться вперёд, но мне и не нужно. Течную сучку я со спины узнаю. Воздух вокруг меня начинает потрескивать от предвкушения, пространство сжимается...

Спину обжигает знакомая лихорадка. Пальцы сгибаются в ожидании.

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] . . . [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>